«Горячее многоточие» генерала Павлова

У нынешнего председателя комитета по делам военнослужащих городской администрации генерал-лейтенанта Льва Павлова судьба сложилась так, что ему одному из первых в стране пришлось гасить конфликты в «горячих точках».

Первый шок

Вечером 22 февраля 1989 года генерал Павлов, исполнявший обязанности командующего Приволжским округом внутренних войск, был вызван для прямой связи к главкому внутренних войск СССР и получил задание: вылететь на самолетах с шестью батальонами Шумиловского учебного полка в Азербайджан.

— Предстояло навести общественный порядок в Карабахе, — вспоминает Лев Васильевич. — А что там случилось — никакой ориентировки. До этого конфликтных событий большого масштаба в стране не было, психологически к ним мы были не готовы.

Приземлились в Нагорном Карабахе ночью. Куда двигаться — не знаем… Под утро встретил командира 103-й воздушно-десантной дивизии, которая там дислоцировалась. Он предоставил транспорт — и вперед, в Степанакерт. Впервые я тогда увидел на площади перед обкомом партии громадную толпу и лозунги типа «Карабах плачет — Москва молчит». Я был тогда просто ошеломлен… Толпа армян требовала срочной встречи с Михаилом Горбачевым.

В суть национальных проблем нашим командирам приходилось вникать на ходу. Они не выясняли, кто прав, кто виноват, а старались просто разделить людей, в одночасье ставших непримиримыми врагами.

Первая кровь

Через четыре дня генерал Павлов получил новую задачу: немедленно взять с собой 900 бойцов и маршем — на Сумгаит.

— Мне заместитель министра внутренних дел только сказал: «Там идут безобразия с кровью». Когда мы въехали в Сумгаит, увидели сгоревшие здания, разбитые машины, разбросанное имущество, а в центре — трупы на улицах, — говорит Лев Васильевич. — К нам тут же подбежала громадная толпа армян, за ними азербайджанцы, в нас полетели камни… Несколько дней мы были в подавленном состоянии. Непонятно было, как люди, годами жившие вместе, могут бить друг друга палками. Было море крови…

Войска оказались между двух огней. Надо было и разнимать враждующих, и себя в обиду не давать.

— Мы защищали тех и других и получали от тех и других. Моему зампотылу обе ноги переломали брошенными камнями… Помню дебош азербайджанцев в поселке Красное, где проживали армяне. Там наших десантников тоже закидали камнями. В Кировабаде между армянами и азербайджанцами было самое настоящее побоище. После того как и мы вклинились, у нас было очень много раненых. Применять оружие было запрещено. У моих солдат были хотя бы щиты и каски, а у десантников — только парашюты за спиной. Десантники, конечно, озверели, когда булыжники в них полетели, и вынуждены были работать лопатками.

«Можно было предотвратить конфликты…»

До весны 1989 года группа войск генерала Л. Павлова наводила порядок в Нагорном Карабахе.

— Потом я с Бакинской бригадой внутренних войск и школой милиции попал в Тбилиси, на второй день после апрельских ночных событий. Крови уже не было, нам просто пришлось расхлебывать заваренную там кашу. Потом опять в Баку. Тринадцатого августа 1989 года массы азербайджанцев численностью примерно в триста тысяч человек пошли громить армянский район. Шли они по пяти улицам. А у меня группировка была численностью всего семь тысяч человек. Надо было остановить эту толпу, иначе погром был бы страшный. Остановили. Правда, не обошлось без жертв. Десантники не выдержали и открыли огонь. Но прокуратура признала применение оружия правомерным. Когда я доложил в Москву командующему внутренними войсками, что есть жертвы, он меня снял с должности. А когда доложил в ЦК, меня через час восстановили.

Затем был Ереван, потом Фергана, Абхазия, Молдавия…

— Сейчас вспоминаю, — говорит Павлов, — и такое ощущение, что всеми этими событиями в стране кто-то руководил. Они шли по нарастающей. Было предчувствие, что страна вот-вот развалится. Оставалось только гадать, когда и как это случится. Тяжело было на душе все это время. Гасишь одну «горячую точку» — вспыхивает другая. Анализировали, где может разгореться очередной межнациональный конфликт. Думали и про Татарию. Но Шаймиев сумел удержать ситуацию в руках…

Пять месяцев генерал Павлов был военным комендантом Баку. Практически управлял городом. За все это время там было совершено всего семь уголовных преступлений. Ночная жизнь Баку была полностью под контролем военных.

— Все эти события могли быть предотвращены в самом зародыше, — убежден Лев Васильевич. — Прежде всего надо было послушать конфликтующих между собой людей. И, главное, решительно браться за борьбу с коррупцией. На Кавказе ведь взятки брали не только золотом, но и бриллиантами. В высших эшелонах власти на Кавказе коррупция была исключительно высокой, и это злило людей. Коррупционеры и прикрывались национализмом, чтобы уйти от ответственности.

Приговорен к смертной казни

Очень часто генералу Павлову приходилось бывать в ситуациях, когда некогда было спрашивать совета у вышестоящего командования, надо было брать ответственность на себя.

— А потом сам себя терзаешь: правильно ли поступил? Ведь кровь людская — не водица…

За ввод войск в Нагорный Карабах Лев Павлов армянской террористической организацией был приговорен к смертной казни.

Кстати, эта организация не раз приводила смертные приговоры в исполнение.

— В Кировабаде на меня напал один армянин с саблей, хотя я там защищал армян, — вспоминает Лев Васильевич.

Друзей бояться не надо

Когда развернулись события на Кавказе, Л. Павлов принялся изучать обычаи, традиции народов, чтобы лучше понять людей.

— Если человек относится с уважением к другим народам, то он всегда встретит и ответное уважение, — говорит генерал. — Действовать на Кавказе только с позиции силы — значит, заранее обречь себя на поражение. Я никогда не пренебрегал, когда меня, например, приглашали на свадьбу. Всегда приходил без оружия. Меня спрашивали те, кто приглашал: «А ты не боишься?» — «А как я могу бояться, вы — друзья».

Со стариками, женщинами часто приходилось разговаривать. И с молодыми парнями. Помню, в Кировабаде узнал, что студенты готовят выступление. Пришел к ним в общежитие, один. Под кроватями стояли тазы с камнями, бутылки с бензином. Поговорил с ребятами, и они мне пообещали, что никакого выступления не будет.

«Они уважают только силу…»

Потом была Чечня…

— Если бы в самом начале событий, когда пришел к власти Дудаев, мы вывезли оружие из Чечни, все могло быть по-другому, — считает Л. Павлов. — Когда командующий Северокавказским округом внутренних войск Анатолий Куликов попросил разрешения вывезти оружие — министр внутренних дел запретил: «Не лезь!» Когда в одном из районов нашего Приволжского округа стала складываться обстановка, схожая с Чечней, я вообще никому не докладывал и вывез оттуда оружие. Куликов потом мне говорил: «Лучше бы я тоже не докладывал, а вывез бы оружие сам…» В принципе мы не предполагали, что события в Чечне приобретут такой размах и приведут к таким тяжелым последствиям. Кавказец говорит одно, думает другое, а делает третье… Этой особенности мы не учитывали. И сейчас, кстати, не учитываем.

Когда началась война в Чечне, Павлов работал в областной администрации директором департамента по делам военнослужащих. Бывал в Чечне. «Мы ее всю исколесили на бронетранспортере…»

— Политики не дали армии решить чеченский конфликт военным путем, — убежден генерал. — Хасавюртовские соглашения были глубочайшей ошибкой. Переговоры привели к тому, что боевики восстановили свои силы. Если мы снова сядем с ними за стол, то опять повторим 1996 год, и еще одно поколение будет воевать. Мы станем переговоры вести, а они по нам стрелять. Я хорошо знаю чеченцев, они уважают только силу. Я неоднократно замечал: дашь чеченцу сдачи — он начинает тебя уважать, но если ты струсил, дал слабинку — бить будут каждый день. В Чечне надо довести дело до конца.

По долгу службы Лев Павлов внимательно следит за обстановкой на Северном Кавказе, держит связь с Шумиловской бригадой, которая находится сейчас на кизлярском направлении. Контролирует сбор гуманитарной помощи для наших войск. И в планах — новая поездка на Северный Кавказ.

()