[26.05.1995]

Криминальный репортаж

Валерий Киселев

Пьесу «На дне» писать можно еще раз

Испокон веков Нижний Новгород считается карманом России. Возродилась несколько лет назад его знаменитая ярмарка. Сейчас здесь стоят фешенебельные здания, набитые дорогими заморскими товарами, роют котлован еще для одного офиса. Но достаточно отойти в сторону от Московского вокзала на каких-то несколько сот метров… Здесь время, в которое жил пролетарский писатель Максим Горький, похоже, остановилось.

Канавинский район Нижнего Новгорода не первое столетие славится не только Ярмаркой, но и своими притонами. Их здесь более 20. Есть такие, что переходят по наследству от отца к сыну. Десятки канавинцев промышляют тем, что приводят с вокзала к себе домой переночевать простодушных гостей, а потом обирают их. Немало в районе и таких мест, где собираются наркоманы, любители выпить, вернувшиеся из мест заключения, да и просто личности с темными биографиями, не имеющие постоянного пристанища.

Только захлопнулась дверь патрульной милицейской машины, заговорила рация: «У пикета на площади Революции — груз…».

— Ну, что вам показать? — спрашивает старший патрульной машины, — есть семьи, где из троих детей, например, двое сидят. Во всех этих притонах — давно коммунизм: никаких замков. Приходи, кто хочешь, все общее. Вот здесь притон, — показывает сержант на окна с давно не мытыми стеклами в одном из домов на улице Фильченкова. — Здесь — тоже. Но вряд ли там сейчас кто-то есть: на улице потеплело…

Остановились в одном из переулков неподалеку от Московского вокзала. Хозяина «малины» на месте нет. Во дворе играют в карты девчонка лет 11–12, размалеванная как сингапурская проститутка, и двое такого же возраста мальчишек. Хозяин «малины» где-то в поисках клиентов или пустых бутылок.

На лавочке во дворе одного из домов по улице Журова наше внимание привлекла колоритная старуха: в драной шубе и с разной давностью синяками на испитом лице. Вместе с ней была и девочка лет пяти с куском белого хлеба.

Дверь в квартиру этой старухи была давно выбита с петель и пробита насквозь не иначе каким-то тараном, не иначе бревном. Да-а, абсолютно черных потолков видеть еще не приходилось…

— Это у нее сегодня еще порядок, — комментирует обстановку в комнате патрульный милиционер. — А на кухне здесь — мак отваривают.

Невозможно поверить, что в этой насквозь провонявшей квартире с оборванными обоями и каким-то тряпьем вместо постелей живет женщина. А вместе с ней и 15-летняя девочка.

— У нее в гостях вся улица бывает, — охотно рассказывают соседи, — самой ей 33 года, это на вид все 70. Оксане, она сейчас под следствием, 15, сыну — 126 тоже под следствием.

— А за что Оксана под следствием?

— Ворует. Недавно вот плащ у соседки украла.

— Учится или работает?

— Зачем ей учиться, она уже все знает, — ответил соседка.

Светлана, так, оказывается, звали существо в драной шубе, делиться впечатлениями своей веселой жизни была не в настроении и гордо ушла к пивному киоску.

Едем с патрульной машиной дальше. Еще один полуразвалившийся дом. Здесь живет веселая молодуха по имени Тамарка. Стекла в окнах ее «квартеры» выбиты.

— Это ее друзья-товарищи, — охотно рассказывают соседи. — Кто освободится — все сюда. Каждый день праздник. Вот сегодня ее что-то не видать. Не за пивом ли ушла… Мужа нет, сын в армии, вот она и гуляет — дым коромыслом. Вчера вам надо было сюда приехать: лучше всякого кино.

Еще одна «квартира». Здесь и двери нараспашку. На полусожженном диване в лохмотьях спит женщина. Вонь в комнате такая, что надо ведро «Шанели» чтобы ее истребить.

— Почему вы так плохо живете? – спрашиваю проснувшуюся женщину.

— Плохо? — искренне удивляется она.

Оказывается, ей всего 34 года. На вид — все 60.

— Еще? — спрашивает милиционер, садясь в машину. — Поехали проверим одного нашего «знакомого».

Хуже, чем эта хозяйка, жила разве что старуха из «Сказки о золотой рыбке». Пол в доме частично отсуствует, к свету в грязном окне тянутся какие-то сорняки. Хозяйка когда-то работала буфетчицей, живет здесь с сыном, освободившимся из мест заключения.

— Три раза сидел, нигде не работает, а пенсию мою за три дня пропивает, — жалуется женщина.

— А своя семья у него есть?

— Невест навалом: одна уходит — пять стоят. «Вы что к нему ходите?» — спрашиваю. — «А он нам очень нравится».

— А сейчас где ваш сын?

— Не знаю.

— Порезали его вчера, — рассказывает милиционер. — Такие же «друзья». Должен бы быть дома…

— Хоть бы его посадили, хоть бы он не приходил, — плачет мать.

Еще один адрес, на улице Гордеевской. Замка на двери нет, лампочек в квартире нет, дверцы платяного шкафа выдернуты «с мясом», на кухне – невообразимое количество пробок от бутылок вперемешку с костями, ложками, осколками тарелок и стаканов. На полу — рубаха, тут же ботинок. Газовые конфорки почернели от грязи. Мебели в квартире, кроме раскуроченного шкафа, никакой.

— Вовка, — представляется хозяин, На вид ему около 50, оказалось — 32.

— Судимостей много?

— Две, — отвечает он с интонацией Шуры Балаганова.

— Давно не работаете?

— Года два.

— А пьете на что?

— Свинья грязи найдет.

— Он у нас не буйный, — заступается за Вовку соседка. — Он постоянно у нас избитый.

— А за что бьют-то? — спрашиваю Вовку.

— Ни за что, — равнодушно ответил он.

— А что вчера здесь было… — рассказывает словооохотливая соседка. — Я милицию семь раз вызывала. А уж когда здесь драка…

Еще один притон патрульный показал в новом доме. Трехкомнатная квартира.

— Тихо, мирно живем, — уверяет потасканная женщина, открыв дверь милиционеру.

И здесь в комнатах — ни одной лампочки. Слишком, видно, бьющийся предмет, хотя и высоко висит. На кухне постоянно горит газ, потому что покупка спичек не входит в обязательные статьи расходов этой семьи. Квартиру хозяева собираются разменивать.

— Зачем? Квартира новая, только порядок навести, — спрашиваю хозяйку.

— У нас тут убийство было, — рассказывает хозяйка. — Зашел к нам ночью незнакомый парень, а мы с мужем спали уже, поддатые, и говорит: «Мне срочно нужно женщину». А потом я его в кладовке нашла, зарезанного. Сутки там пролежал, пока вонять не стал.

— Давно не работаете? — спрашиваю хозяина.

— А меня никто не берет: я тубик.

Поехали дальше. По рации одно за другим сообщения: «Из окна дома на проспекте Ленина выпрыгнула старушка… На посту милиции у станции метро «Заречная» пятеро задержанных, пришли машину… У станции метро «Двигатель революции» — задержанный…

На перекрестке у светофора рядом встала иномарка, в салоне четверо парней, на патрульную машину смотрят с ухмылками…

«На посту у «Заречной» — груз, — монотонно передает новости дежурный радист УВД. — На улице Голубева у киосков — драка. Двое задержаны…»

Подъехали к дому, откуда из окна выпала старушка.

— А ее уже труповозка увезла, — сообщает не очень трезвый мужчина, сидевший на лавочке. — С пятого этажа бабулька сиганула!

— Я одну бабушку знаю — десять раз со второго этажа прыгала, — говорит патрульный.

Едем к месту драки. В патрульной машине — двое мужчин с окровавленными носами.

— Не ври… Не ври… Не ври… — повторяет одно и то же мужичонка, размазывая сопли и кровь по щекам.

— Сколько вы выпили сегодня? — спрашиваю мужчину.

— Да и всего-то стакан!

Только сели в машину, опять рация: «На проспекте Ленина иномаркой сбит мужчина… Машина уехала у сторону Канавина…» И опять монотонное: « У роддома — груз… У кафе «Восход» — груз… На улице Моховой двое неизвестных избили мужчину, приметы подозреваемых…

На середине проспекта у виадука лежит сбитый автомашиной мужчина. ГАИ и «скорая» уже здесь. Врач бинтует голову пострадавшему, но тот, кажется, уже не дышит. Рядом лужица крови, ботинки отлетели в сторону. Помогаю инспектору ГАИ рулеткой измерить расстояние от тела до дороги. Тело кладут на носилки. Отношу в машину ботинки сбитого мужчины.

Заезжаем в пикет милиции на станции метро «Заречная». На стуле сидит мужичонка, глаза смотрят в разные стороны.

— Как вы сюда попал? — спрашиваю его.

— Милиция забрала.

— А вы сейчас трезвый или пьяный?

— Нормальный.

— А почему выпили сегодня?

— От хорошей жизни.

— А работаете где?

— Нигде.

— Сколько выпили?

— Ноль пять.

— Закусывали?

— Сегодня еще нет.

Садимся в машину — по рации сообщение: «У дома номер… по проспекту Ленина попытка ограбления. Две девушки пытались снять сережки…»

У дома с десяток жильцов. Пострадавшая — девчушка лет 15–16, стоит и плачет, вздрагивая от потрясения.

— Я ходила в магазин, мама послала за горохом, — рассказывает она, а они взяли меня за руку, спросили спички. Я не курю, сказала, а они меня в подъезд повели и говорят: «У тебя есть золотые сережки, а у нас нет, снимай». Я и закричала…

Налетчиц задержал брат девочки. Сажусь в машину к задержанным. Одна девица плачет, другая отворачивается.

— Зачем вы повели девочку в подъезд? – спрашиваю их.

— Она нам нагрубила! Она орала!

В окно машины какая-то старушка кричит:

— Вот и у моей внучки такие же, как эти, сережки сняли!

— А зачем вам понадобились спички? Давно курите?

— С начала учебного года.

Девчонок повезли в отделение милиции.

У киосков на уличном рынке — стая бродячих собак, стоят иномарки. Торговый день заканчивается. Две женщины быстро спрятали бутылку в пустой ящик, завидев патруль милиции.

— Почему вы выпиваете? — спрашиваю одну из женщин.

— Да жизнь такая, что хочется или выпить, или повеситься. Мы сейчас уйдем отсюда, выпили с устатку.

Едем на улицу Игарскую. Патрульный показывает цыганские особняки, где торгуют наркотиками.

— В этом — прямо из окна продают, — говорит милиционер. — Вчера задержали девчонку — на пятом месяце беременности, и наркоманка. Не редкость, когда попадаются подростки 11–13 лет.

Мимо прошли двое парней, сгорбленные, глаза прищуренные.

— Эти уже укололись сегодня, — говорит патрульный. — Я знаю одного амбала: год назад был килограммов сто вестом, а встретил недавно — весь высох, руки в язвах от уколов.

Резко свернула в сторону иномарка. Рядом с водителем — парень, с прищуренным глазами, характерными для наркоманов.

— Спугнули, явно они сюда ехали, — говорит патрульный, показывая на цыганский дом.

Только развернулись — нашу машину тормозит парень. Этот тоже укололося, иначе бы не спутал милицейскую машину с такси. Просим закатать рукава куртки. На сгибах рук — багровые язвы.

Наркотиков у парня не было, но денег — полные карманы. На вопросы отвечает охотно.

— Из твоих одноклассников многие колются?

— Человек пять, да двое уже умерли.

— Сколько у тебя уходит денег на наркотики?

— Немного, тысяч двести.

— В месяц?

— В день… На мне одном цыгане уже на машину себе заработали…

А рация в машине не дает покоя: «Внимание всем постам! На требование остановиться иномарка прибавила скорости и следует в направлении площади Ленина… От ресторана «Ассамблея» угнали автомашину, госномер… На площади Советской в «Мерседес» темного цвета насильно посадили девушку, увезли в неизвестном направлении…» И то дело — «груз… груз…», т. е. пьяный, которого необходимо подобрать.

Внезапно опустилась темнота. Прохожих на улицах почти не видно, тревожно мигают огоньки светофоров.

На фоне освещенной витрины гастронома силуэт — о, господи, бегущей гориллы! В руках у существа две бутылки.

Встали в засаду у гаражей.

— Я здесь в прошлом году «форд» с автоматом гонял, — рассказывает патрульный, — он в луже застрял.

А вот и первая наша добыча: водитель «жигулей» без документов. Еще один «жигуленок» не подчинился приказу остановиться. Догнали, вызвали из отделения патрульную машину. Остановили «Волгу». Документы в порядке, но в багажнике дефицитные запчасти. Водитель совершенно спокоен:

— Купили у парней, там… Занимаемся коммерцией.

Ночью?

«Хочу в Америку, хочу в Америку…» — доносится песня из динамика «Волги». Этим парням дома живется, пожалуй, не хуже, чем за океаном.

Вызвали из отделения патрульных, отправили «Волгу» на проверку.

А рация не умолкает ни на минуту:

«На задержание ГАЗ-24 белого цвета! Произвели выстрел из автомашины в районе завода «Керамик, скрылись в неизвестном направлением… Внимание всем экипажам! По улице Ванеева в сторону площади Советской движется ВАЗ-2105, задержать…»

Из динамика магнитолы очередной остановленной нами автомашины несется мелодия:

«День и ночь воюет страна, кому хрен, а кому ордена…»

По рации:

«Трое молодых людей ограбили КамАЗ… От Орловских двориков по направлению к городу движется пьяный водитель на самосвале ГАЗ-53… Не остановился «Джип» на площади Советской…»

Один раз по ориентировке оперативного дежурного наша и еще две патрульные автомашины сошлись в одном месте одновременно, как щуки на жертву, но неудачно…

Опять рация:

«На проспекте Бусыгина в подъезде лежит пьяный, заберите… Всем постам ГАИ! Просим подготовиться записать данные на очередной угон…»

Проверили массив гаражей. Все замки на месте, ничего подозрительного. Приехали на сигнал о попытке проникновения в квартиру.

— Знаю я эту семью, — говорит патрульный. — Девчонке всего 14 лет, а уже проститутка.

По пустынному ночному шоссе промчалась с мигалками пожарная машина. Через минуту — «скорая».

Остановили на проверку иномарку. «Сверкнула финка, прощай Маринка, не пить с тобой нам больше белого вина…» — несется из динамика. Водитель трезв, но его юная подруга явно в отрубоне.

А вот это картинка: парень тащит по тротуару за волосы роскошную длинноногую блондинку. Быстро выскочили из машины ей на помощь.

— Он меня изнасиловать хотел!

Девица пьяная, еле стоит на ногах.

— Мне сказали доставить ее на Южное шоссе, — говорит парень.

— За волосы?

— Я беременная, — капризничает девица, когда сажаем ее в машину.

— Сколько? Два часа?

— Нет, три месяца.

Доставили девицу и ее ночного провожатого в отделение милиции.

— Идем, дочка, — приглашает пожилой старшина милиции девицу в камеру. — Отпускать ее сейчас нельзя: изнасилует первый же попавшийся мужик.

Вернулись в машину. Опять работает рация, но информация уже просто не воспринимается… Хотя бы на часок переключить эту рацию на прямой эфир, на весь город: сколько было бы инфарктов, инсультов, слушая эти следующие один за другим сообщения о совершенных преступлениях…

Заехали на пост ГАИ на выезде из города. Представился инспектору.

— А наркомана можете задержать?

— Элементарно, — улыбнулся сержант, и поднял жезл, давая водителю знак остановиться. — О, это знакомый, закоренелый.

Из автомашины вылез парень с характерным блеском глаз. В комнате поста он вывернул карманы. Смятая пачка денег, сигареты, шприц. Парня заставили раздеться до трусов.

— Недавно один такой присел, и у него из заднего прохода шприц вывалился, — говорит инспектор ГАИ. — Сколько вколол сегодня?

— Два с половиной куба, — без запинки ответил парень.

Записали его фамилию и — кайфуй дальше. Наркотиков при нем не было, стало быть, нет и вины.

— Ну, а еще наркомана можете задержать?

— Да сколько угодно!

Вот еще двое парней. Какие-то чумные, но утверждают, что просто с похмелья. Охотно закатывают рукава и показывают ранки от уколов…

Опять рация: «На улице Макарова ограблена квартира… Двое в масках…» Эти наркотиками себя обеспечили надолго.

— Не устали? — спрашивает патрульный.

— Да, пожалуй, хватит…

«По Московскому шоссе из города мчится «ГАЗель», на большой скорости и якобы без тормозов…» — сообщает рация.

— Это что, у вас так каждый день? — спрашиваю патрульного.

— Бывает и похлеще… В общем-то обычная ночка.