Проект Валерия Киселева / Статьи / Великая Отечественная война / Хватило бы на многих, а выпало одному

Память

Валерий Киселев

Хватило бы на многих, а выпало одному

Воевал, не зная о войне

В мае 1941-го двадцатилетний Георгий Самойленко в числе сотен своих товарищей был досрочно выпущен из Одесского пограничного училища и направлен служить на румынскую границу в районе городка Комрат в должности заместителя политрука заставы. Страна жила мирной жизнью, а здесь, на границе, было, мягко говоря, неспокойно.

— Почти ежедневно румыны обстреливали наших солдат, укреплявших границу, — вспоминает Георгий Иванович. — Ставим проволочные заграждения, строим дзоты — они стреляют из пулеметов. Поэтому вскоре пришлось работать только по ночам. Если случалось, что кто-то из наших погибал при обстрелах, то на мосту через Прут встречались представители сторон, наши вручали ноту протеста. А чтобы нам открывать ответный огонь — боже упаси! Лучше сразу застрелиться.

Поэтому, когда в ночь на 22 июня на границе вспыхнула стрельба, ну разве что погуще, чем обычно, Георгий Самойленко не придал этому событию особого значения.

В два часа ночи он пошел проверять, как охраняется граница.

— Около четырех часов утра я увидел вспышки выстрелов и услышал свист снарядов, — рассказал Георгий Самойленко. — Укрылся с нарядом в дзоте, пытался связаться с заставой — нет связи.

К тому времени в районе железнодорожного моста стрельба разгорелась нешуточная. Там уже шел бой.

Вернувшись на заставу, Самойленко увидел там погибших в первые секунды войны пограничников, санитаров, перевязывавших раненых. Погиб и начальник заставы старший лейтенант Константинов.

Но все еще не верилось, что это война. Оказавшись старшим по званию на заставе, Георгий Самойленко отправил раненых и женщин в тыл. И только вечером 22 июня от прибывших на подмогу кавалеристов 9-й Крымской дивизии узнал, что началась война. Об обстановке на фронте ничего не знали несколько дней, слышали лишь, что наши моряки высадились в Румынии. Но все были уверены, что через месяц-два обнаглевший враг будет разбит.

Уничтожить любой ценой

Румыны уже захватили мост, имевший важное оперативное значение, и начали перебрасывать на восточный берег людей и технику. Надо было любой ценой уничтожить мост. Без помощи пограничников, знавших к нему подходы, сделать это было крайне сложно. Георгий Самойленко получил приказ подобрать группу из опытных бойцов и провести к мосту саперов.

Два дня ушло на подготовку. Кавалеристы и оставшиеся в живых пограничники с трудом сдерживали натиск противника. Вот если бы удалось взорвать мост, чтобы к врагу не шла подмога…

— Оставили в штабе документы, нагрузились взрывчаткой, сделали себе кули из камыша для маскировки и, босые, пошли к мосту, — вспоминает Георгий Иванович.

Их было семеро. Шли на верную смерть. Даже если бы каким-то чудом удалось подойти к мосту и взорвать его, как уйти потом живыми? Георгий Самойленко не скрывает: «Да, было страшно. Но надо идти».

Глухой ночью по реке спустились к мосту. По нему то и дело проезжали повозки, шла пехота. У края моста топтались у пулемета двое румын. Сапер из группы Самойленко разрезал металлическую сетку, установленную румынами на случай диверсии. Быстро заложили под опоры моста взрывчатку.

— Укрыл сапера плащом, и он зажег бикфордов шнур,— вспоминает те минуты Георгий Иванович. — Ну вот, казалось бы, можно уходить. Но было страшно: вдруг взрывчатка не сработает?

Прошли метров пятьсот по берегу — взрыв. Мост рухнул, а по берегу начали хлестать пулеметные очереди. Не задело. Вскоре через камыши вышли к своим. Встречавший группу пограничник молча пожал всем руки. В штабе полка пообещали представить к наградам. И, наверное, забыли на другой же день.

Ничего не оставлять врагу

Наши войска, после того как мост был взорван, выбили румын с плацдарма. Но радоваться было ничему: фронт в те июньские дни трещал по швам и катился на восток.

А в кавалерийскую дивизию, где теперь воевал Самойленко, прибыло пополнение из местных жителей — молдаван.

— Приехали на своих длиннохвостых черных лошадях. Все молодые, необученные, — вспоминает Георгий Иванович. — Стрелять никто не умеет, по-русски не понимают. Обуза, а не солдаты.

С такой подмогой обескровленная в первых боях дивизия не могла сдержать противника. Да и пополнение скоро разбежалось по домам.

Только третьего июля после знаменитой речи Сталина Георгий Самойленко, как, впрочем, и многие другие, по-настоящему осознал, что война будет тяжелой и долгой. «Ничего не оставлять врагу», — сказал Сталин. В тот же день Самойленко получил под свою команду двадцать красноармейцев и приказ: «Уничтожать все, что невозможно вывезти в тыл».

Изымали из магазинов в прифронтовой полосе золотые и серебряные изделия, жгли товары, подрывали станки и здания. Однажды сожгли целый мешок денег — надоело таскать его с собой. Война все спишет.

Смерть и рана неизбежны

А война шла своим чередом. Каждый день мог стать последним. Ходил с группой в разведку за «языком» — остался жив, выжил в страшном бою 13 июля, когда немцы шли в атаку и орали песни, стреляя из автоматов. Был случай, что Георгия Самойленко спас его конь, не бросивший хозяина.

Но рано или поздно пуля или осколок должны были найти бойца: редко кому в 41-м удавалось воевать больше месяца подряд.

В том бою 14 июля немецкая мина разорвалась почти рядом. Георгий Самойленко только увидел, что командиру эскадрона, лежавшему рядом, размозжило голову, и потерял сознание.

— Очнулся в кузове автомашины, — вспоминает Георгий Иванович. — Рядом раненые, в небе немецкие самолеты кружат, все в дыму и пыли.

Потом был санитарный поезд на Одессу и корабль на Новороссийск. В море их бомбили.

— Помню, как страшно кричали раненые, когда бомба попала в корабль, — рассказал Георгий Самойленко. — Раненые в панике лезли на палубу, некоторые бросались в море.

Наконец госпиталь в Сталинграде, который летом 41-го был глубоким тылом.

А полетать не удалось

После госпиталя Георгий Самойленко, повоевавший пограничником и кавалеристом, чуть было не попал в авиацию. В документах писарь по ошибке написал, что он был заместителем командира эскадрильи.

— На каких типах самолетов летали? — спросил у Самойленко майор в штабе авиационного полка, куда он прибыл из госпиталя по назначению.

— Я не летчик. Был заместителем командира эскадрона, а не эскадрильи.

— Ничего, научим, было бы желание.

Но все же полетать Самойленко не удалось. Всю войну служил в стрелковой дивизии. Вскоре был назначен начальником отдела контрразведки «СМЕРШ» стрелкового полка. Победу встретил в Чехословакии. Потом была еще одна война — на Дальнем Востоке.

Если бы тогда, утром 22 июня 41-го, Георгию Самойленко сказали, что через пять лет он окажется на другом конце земли — в Порт-Артуре — живым и здоровым, начальником разведки 203-й стрелковой дивизии, а позади будут тысячи километров дорог с боями, три ранения, контузия и десятки возможностей погибнуть, он, наверное, не поверил бы в такой «роман».

© 2001—2007 Валерий Киселев (текст), Вадим Киселев (оформление)

Hosted by uCoz