Проект Валерия Киселева / Книги / Нижегородцы на чеченской войне / 30. За пленным сыном

Валерий Киселев

30. За пленным сыном

По различным оценкам, в плену у Чеченских сепаратистов находится сейчас от 300 до 700 российских военнослужащих. В подписанном президентом России Б. Ельциным и З. Яндарбиевым соглашении о прекращении военных действий был и пункт об обмене пленными. В двухнедельный срок. При штабе объединенной группировки российских войск в Чечне работает отдел, который обязан заниматься возвращением наших ребят из плена. Но многие матери не в силах ждать возвращения своих сыновей из плена, едут в Чечню, чтобы самим выручить их из неволи.

На днях в Нижний Новгород вернулась Л. Антонычева, которая ездила в Чечню за своим пленным сыном.

— Сергея призвали в армию 15 ноября 1994 года, — рассказала Лидия Степановна. — Сначала ему повезло: попал служить в Москву, в комендантский полк. Но скоро загноились ноги — «деды» так пинали. Два месяца в госпитале, операция. Утром 13 января 1996 года его выписали, а уже в 16 часов отправили в Мулино, на сборный пункт, а оттуда в Чечню. Ему даже негде было научиться стрелять…

— А там он в какую часть попал?

— В 166-ю Тверскую мотострелковую бригаду, на 15-й блокпост. Всего одно письмо от него получил. Восьмого марта их взяли в плен, 38 человек, а нам о том, что сын пропал без вести, сообщили только через месяц. Мы с мужем немедленно вылетели в Моздок. Оттуда напросились доехать с колонной наших войск до Ханкалы, потом в штаб Тверской бригады. В Ханкале мы побывали в штабе нашей группировки, думали хоть что-нибудь узнать о сыне. Ничего там не сказали. Полковник Пилипенко, он как раз главный в комиссии по розыску наших военнопленных, попросил подождать. Ждем, потом он вызывает: «Да. Действительно ваш сын пропал без вести, его данные есть в нашем компьютере». Но это мы и без него знали. На улице разговорились с какими-то чеченцами, они подсказали, где склады 166-й бригады, туда приезжают за продуктами для ее солдат, прапорщик поможет добраться до штаба. Так мы и сделали.

— Как вас встретили в штабе бригады?

— Комбриг рассказал, что в плен их взяли спящими в 3:30 утра, и давай ругаться, что все они пьяницы, сами сдались. Потом офицеры нам подсказали, что есть такой блокпост №1, туда часто приходят командиры чеченцев на переговоры. Спросила командиров, почему нам сразу не сообщили, что сын пропал без вести, сказали, что думали освободить их сами в ближайшее время, но не получилось.

— И вы встречались с чеченскими полевыми командирами у этого блокпоста?

— Сначала познакомилась с Резваном. Он местный авторитет, раньше был директором кирпичного завода, 46 лет ему, три маленькие дочки. Потом через него познакомились с Молди, это комендант Шали. Он успокоил: «Не плач, мать, жив твой сын». Поняла, что он и брал моего сына в плен. Солдат контрактников они сразу в расход, а срочников пощадили. Узнала, что у чеченцев много русских женщин, разыскивающих своих сыновей. Живут у них, стирают, готовят. Живет и мать замполита Майкопской бригады, но ей не знают, как сказать, что сын ее не в плену, а давно погиб.

— Лидия Степановна, а в селах чеченских вы бывали?

— Молди возил меня в горы, были в трех селах. У села Агашты мне вдруг дают в руки японскую рацию, и я …слышу голос своего сына. Так мне дали убедиться, что он жив. Но все равно, тянут и тянут… Поразило, что чеченцы очень хорошо одеты, все в новых камуфляжах, лучше наших офицеров. Вернулись в бригаду, как раз туда приехали генералы Тихомиров и Шаманов, я к ним, попросила, чтобы уговорили чеченцев вернуть сына. Они чеченским командирам сказали это, но те все равно тянут. Соглашаются на словах, а на деле ни с места. Поняла там, что у наших военных человеческих контактов с чеченцами нет. Встретила опять полковника Пилипенко, спрашивает меня: «Как дела?» Поняла, что бесполезно его спрашивать о сыне. Наконец в Шали в нашей комендатуре заместитель министра юстиции Чечни сказал, что завтра мне привезут сына. Мы как на иголках сидим, в каждую проходящую машину смотрим, Молди проходу не даем. Встретили Резвана: «Резван, миленький, отдай мне сына, денег дам…» — «Зачем мне деньги, я здесь самый богатый на пять сел». Всегда здесь с нами был и Шарпудди с чеченского телевидения, тоже хлопотал за нас.

— И как вы встретились с сыном?

— Подъехала машина, вывели парня. Худой — кожа да кости, цвет лица землистый, глаза пустые. Со мной сразу плохо стало, валидола таблетку под язык — и как зареву… Одна треть от сына осталось… Стоит молчит. Потом он сказал, что тоже чуть не разревелся, но постеснялся, что кругом много мужчин. Всю ночь мы с ним проговорили, не спали совсем… Все тело у него было изъедено вшами, ноги в болячках, во сне разговаривает. Я его держу за руку: «Сережа, я мама, мама». Я ему масла, кофе, а он: «Хлебца бы». Рассказал, что кормили так: на рассвете три ложки риса и кусочек лаваша, и как солнце зайдет — то же самое, или кормили какой-то шулюмкой из муки на одной воде. Рассказал, что держали их в одних наручниках, прикованными друг к другу и к ножке кровати. Еще он рассказал, что когда его уже везли, чтобы вернуть мне, их машину обстрелял снайпер. Чеченцам это было не нужно… Молди сказал, что как мужчина был обязан сдержать слово и вернуть мне сына.

— А почему чеченцы не вернули его нашим военным?

— Не доверяли они нашим военным. Сыну сказали, чтобы не делал глупостей, бежать не пытался, а мать приедет — отдадут ей.

— И денег с вас не взяли за сына?

— Нет, конечно.

— А полковника Пилипенко видели потом?

— Видели. Он сказал, что это его заслуга, что мне вернули сына. А потом он как стал сына издевательски спрашивать, что, может быть, он мусульманство принял, обрезание ему сделали, я ему такую истерику закатила… Как так можно издеваться над человеком…

— Как сейчас ваш Сергей?

— Дома пока. Лечится. Несколько дней ничего кроме бульона, не мог есть. Но ему еще три месяца надо дослуживать. После всего пережитого…

« 29

« Оглавление »

()

Рейтинг@

© 2001—2007 Валерий Киселев (текст), Вадим Киселев (оформление)

Hosted by uCoz