Валерий Киселев

14. За Десной — первые!

«Да, нам далась победа нелегко.
Да, враг был храбр.
Тем больше наша слава»

Константин Симонов

Несколько дней дивизия приводила себя в порядок, получила пополнение из мобилизованных местных жителей. Но с командным составом дело обстояло плохо, некоторое время обязанности командиров многих взводов исполняли сержанты и ефрейторы. Только к концу августа в дивизию пришло 35 лейтенантов из резерва, и это позволило укрепить командные кадры нижнего офицерского звена.

26 августа Центральный фронт перешел в новое наступление. Главный удар наносили 65-я армия и 2-я танковая армия в направлении Новгород-Северский — севернее Чернигова — река Днепр. 48-я армия и входившая в ее состав 137-я стрелковая дивизия, переброшенные в район Севска, должны были способствовать продвижению главных сил фронта и наступали в общем направлении на Гомель. Враг оказывал упорнейшее сопротивление по всему фронту. Командующий Центральным фронтом генерал армии Рокоссовский писал об этих днях в своих воспоминаниях: «Упорство противника превзошло все наши ожидания. Несмотря на ураганный огонь нашей артиллерии и непрерывные удары с воздуха, гитлеровцы не только не покидали позиций, но и предпринимали яростные контратаки. Десятки танков, сопровождаемые густыми цепями автоматчиков и целыми эскадрильями самолетов устремлялись навстречу нашим войскам. Бои на земле и в воздухе не стихали ни на минуту».

К вечеру 27 августа 65-я армия генерала Батова овладела Севском, но развить успех не удавалось. 60-я армия генерала Черняховского нанесла вспомогательный удар, но именно в ее полосе обозначился успех. Главные усилия фронта были перенесены в ее полосу. В прорыв на Конотоп устремляются 13-я и 2-я танковая армия. Их быстрое продвижение способствовало и успеху на участках 65-й и 48-й армий. Теперь уже весь Центральный фронт двинулся вперед, с каждым днем наращивая темпы наступления.

1 сентября в бой была введена и 137-я стрелковая дивизия. Гитлеровцы отходили, но на выгодных рубежах оказывали яростное сопротивление, то и дело контратакуя пехотой при поддержке минометов. Разведрота дивизии старшего лейтенанта Куруся и разведгруппы полков нередко обгоняли вражеские части, брали деревни, не давая их сжигать, устраивали засады, смелыми налетами гнали гитлеровцев на запад.

Впереди была река Десна — важнейший рубеж обороны гитлеровцев в системе его пресловутого «Восточного вала». Важно было подойти к реке на плечах противника и переправиться сходу, чтобы облегчить бои за плацдармы.

Почти одновременно все девять батальонов дивизии к вечеру 7-го сентября стали выходить к Десне, несколько опережая соседние дивизии корпуса. Третий батальон старшего лейтенанта Чубина 624-го полка на подступах к реке столкнулся с занявшим оборону противником. Свыше трех часов с переменным успехом вел батальон бой. В конце концов, ударами с флангов роты лейтенантов Медведева и Ксенофонтова обратили гитлеровцев в бегство. Началось преследование бегущих. Наши бойцы беспощадно разили обезумевших гитлеровцев. Четверых уничтожил старшина Челанидзе, он бежал даже без патронов, размахивая над головой незаряженной винтовкой. Парторг батальона Рекунов в рукопашной уничтожил пятерых немецких пехотинцев. Смелым рывком батальон старшего лейтенанта Чубина оказал помощь батальону капитана Комкина, который завязал схватку за переправу. Пытаясь задержать выход наших частей к реке, гитлеровцы упорно контратаковали автоматчиками силами от взвода до роты, каждый раз при поддержке артиллерии, работавшей из-за Десны. На подступах к Десне при отражении контратак было уничтожено до 200 немецких солдат. Наша артиллерия, не отстававшая от пехоты, из 7 засеченных батарей противника подавила своим огнем 3 батареи. Весь вечер наши подразделения вели разведку; засекали цели, и готовилась к переправе.

Первым в ночь на 8 сентября напротив села Роговка начал переправу батальон капитана Комкина 409-го стрелкового и полка…

Резник А. И., командир 4-й роты 2-го батальона 409-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Наша рота переправлялась первой. Было у нас шесть лодок, по 8—12 человек в каждой. Обогнули островок, без звука подошли к берегу, высадились, отправили лодки за следующей партией, а сами, было нас человек шестьдесят, пошли в Роговку. Окопы пустые, немцы нас не ждали, было очень тихо. В школе или в клубе слышались пьяные голоса немцев. Быстро их перебили, человек 35 их было. Скоро на лодках стала подходить остальные наши подразделения, переправили ротные минометы, мне еще придали роту штрафников, и стало нас уже около трехсот человек. Сначала немцев в Роговке было мало, и заняли мы ее быстро. Но стояла ночь, и я приказал окопаться…

Евстигнеев Е. А., старшина минометной батареи 2-го батальона 409-го стрелкового полка:

— Переправлялись в основном на сколоченных плотах. В эту ночь, как и последующие девять я почти не спал. Вся ночь уходила на доставку боеприпасов и питания бойцам. В этом мне помогали мои ездовые. Лошадей я берег, без них мы не могли подвезти мины из боепитания полка. За ними приходилось переправляться по пять-шесть раз за ночь. А немец по переправе бил из орудий и минометов. Так что переправа всегда была большим риском для жизни каждого. Особенно опасно было пробежать 20—30 метров через бугорок после переправы. Это место было пристреляно немцами, и они били из пулеметов и ночью. На этом бугре убило моего ездового, с которым мы перебегали, несли завтрак. Ездовый нес мешок с хлебом, а я термос с кашей за плечами. У меня термос пробило пулей, а ездовый сразу упал, без звука…

Почти одновременно начал переправу 1-й батальон 409-го полка и все три батальона 771-го полка, который вышел к Десне наиболее организованно. Но на эти переправлявшиеся наши подразделения гитлеровцы уже обрушили огонь артиллерии и пулеметов…

Медведев А. Ф., командир батальона 409-го стрелкового полка:

— Десну форсировали в тридцатиградусную жару, днем, на небольших плотах и резиновых лодках, под шквальным огнем противника. Высадились, кто живой остался, сразу окопались. Немцы несколько раз пытались сбросить нас в реку с этого клочка земли, но удержались, благодаря хорошей поддержке артиллерии с того берега. Часто в это время приходилось лично поднимать солдат в контратаки, идти в первых рядах…

Кисляков С. П.:

— Когда мы начали переправу, вода в реке булькала от пуль и осколков. Дали команду «Вперед!», и мы рванулась, кто на чем — кто на лодках, кто на бочке, кто на доске, некоторые вплавь. Когда сразу несколько сот человек, словно наперегонки устремилось к тому берегу — это зрелище внушительное, вода была, наверное, красной от крови, потому что снаряды падали в реку то и дело. Я даже не помню, как я перенесся через Десну, а вот помню, что на берегу споткнулся об убитого немца. На берегу уже легче, хотя он был довольно крутой. Сразу все бросились вперед, стараясь пробежать дальше от реки. Впереди деревня, на огородах пришлось залечь, и начался бесконечный бой, описать все трудно, все смешалось, да и была ночь…

Галушкин Г. М., 2-го батальона 409-го стрелкового полка:

— Как сейчас вижу панораму Десны, разбросанную на ее высоком берегу деревню Роговку… Мы подошли к реке от леса, напротив острова. Слева был разрушенный мост. Командир батареи Поставничий приказал мне и ефрейтору Чечилеву переправляться вместе с пехотой. Переправлялись на лодке, в которую погрузили пулемет «Максим» с расчетом. Поплыли, когда уже стало светать. Сначала нас прикрывал остров, а когда выплыли на середину реки, немцы открыли по нам огонь из пулемета, откуда-то с обрыва. Гребли, напрягая все силы, и, наконец, лодка уткнулась носом в берег. Пока плыли, двое из расчета пулемета были ранены, а мой товарищ Иван Петрович Чечилев убит. Он прошел Сталинград, и вот, погиб на Десне. С полковыми связистами я вернулся на тот берег, затем снова на плацдарм, где вечером и похоронил своего друга. Впрочем, за эти три переправы я и сам мог запросто погибнуть. За ночь переправили только один огневой взвод нашей батареи. Пехота не смогла закрепиться в Роговке и оказалась в траншеях на берегу реки. Сидели, как на ладони, на открытом месте. Немцы лупили из танков и самоходок. Ночью опять переправляли орудия и снаряды на плотах. Один снаряд попал в то место, откуда мы только что отплыли. Взрывом сорвало канат, и плот понесло по течению. К берегу прибились из последних сил. Снаряды взрывались так, что весь берег вздрагивал, а если попадали в реку, то поднимались огромные столбы из воды и ила…

Сиряков А. С., командир 3-го батальона 409-го полка:

— Подойдя к Десне, мы обнаружили, что переправа уже наведена, немцы бросили понтоны, и наши саперы их использовали. Доложил Гребневу, он сообщил, что Комкин уже переправился, — «Начинай и ты». Мы немедленно начали переправу, выбирая промежутки между обстрелами, пуская на понтон отделения и взводы. Немцам удобно было бить — с высокого берега, и хотя ночь, но понтон было видно. На той стороне на ходу поставил задачи командирам рот, сориентировавшись на местности, и сразу же вступили в бой. Установил связь с соседом справа — Комкиным — и начали продвигаться. Продвигались медленно, немцы стреляли из каждого дома. Часам к 12 ночи немцы начали контратаку. Послышался шум моторов, и мы приготовились встретить танки, но они пошли на батальон Комкина. Я отправил на правый фланг ему на помощь своих пэтээровцев лейтенанта Рахманова, и они помогли отбить контратаку. До рассвета отбили еще две контратаки…

К 7:30 8 сентября Роговка была взята. Но так просто уступать выгодный рубеж гитлеровцы не собирались. 137-я стрелковая дивизия переправилась через Десну первой в 48-й армии, плацдарм имел важное значение в масштабе всего левого крыла Центрального фронта, поэтому гитлеровцы предприняли экстренные меры, чтобы сбросить наши части в Десну. На плацдарм обрушила мощный удар авиация. Группами по 16—20 самолетов в течение часа она бомбила боевые порядки наших переправившихся батальонов.

В 9:30 началась первая в этот день атака врага. Более сотни автоматчиков и 3 танка устремились на роты лейтенанта Резника. Отбита одна атака, вторая, третья, шестая, снова налеты авиации и снова атака за другой…

Резник А. И.:

— Уже вся деревня сгорела, кругом воронки, дым, грохот, и немцы лезут и лезут, и цепями, и ползком и даже один раз строем. Боеприпасов хватало, и лупили мы их хорошо. С нашего берега помогала артиллерия. Солдаты в батальоне были отличные и держались стойко. И замполит батальона лейтенант Волобуев, и комсорг лейтенант Терехов стреляли из пулеметов наравне с солдатами. Пулеметчики лейтенанта Скорика особенно помогли, несколько атак только благодаря им отбили. Особенно у него отличался пулеметчик Павлов — клал немцев цепь за цепью. Санинструктор Негодяев несколько десятков человек тогда перевязал и отнес в укрытие.

Весь день немцы или лупили артиллерией, или атаковали, у нас все было перепахано. А связи с полком нет, только ночью лейтенант Кожевников приплыл и притащил в зубах провод со связью через Десну. Я доложил в полк, что держимся, немцев бьем, а когда сообщил, что перед окопами валяется их уже больше тысячи, мне просто не поверили. У нас тоже, конечно, потери были большие, после каждой отбитой атаки только успевал заново расставлять людей, главное, чтобы пулеметы все работали. Из трехсот человек моей и штрафной роты через три дня осталось всего тринадцать человек. Погибла в этот день наша пулеметчица Аня, и Ваня Жуков, тоже пулеметчик, 15 лет ему всего было. Сначала их тяжело ранило, но безнадежно, отнесли их в дом — и прямое попадание снаряда…

Андрушко А. М., медицинская сестра 409-го стрелкового полка:

— Аня Подчиненная была моей подругой. Мы вместе прибыли в полк зимой 42-го года. Аня работала парикмахером в штабе, а я медсестрой. Родом она была из Тулы, муж на фронте, а дома остался трехлетний сын. На фронт Аня пошла добровольно. В начале 43-го она получила извещение о гибели мужа в бою. Переживала Аня это очень тяжело. Через несколько дней она сказала: «Хватит мне сидеть в штабе, стричь и брить, пойду на передний край, мстить за мужа». Командир полка майор Гребнев не разрешил ей это, но Аня стала ходить к пулеметчикам, изучать оружие. И через месяц настолько хорошо изучила пулемет и так метко стреляла, что добилась своего: ее назначили командиром расчета. Она участвовала во многих боях и скоро была награждена медалью «За отвагу». А в том, последнем ее бою, Аня своим огнем сильно помогла батальону. Но в ее пулемет попал снаряд, двое из расчета погибли, Аня и еще двое ее помощников были тяжело ранены. Санитары отнесли раненых в один из уцелевших домов. Но скоро и туда попал снаряд. Так Аня погибла…

Кузнецов Н. М., минометчик 409-го стрелкового пока:

— Видел, как Анка погибла… Смелая она была, курила… Нашли от нее только ногу… Да и я тогда чувствовал: скоро конец. Пехотинцы скатки и противогазы побросали — все равно убьют… Я помню, что тогда земля горела зеленым огнем. Потом уж понял, что это горит разлившийся от танков бензин…

Пять раз гитлеровцы силами до батальона при поддержке танков бросались в атаки на позиции 1-й роты старшего лейтенанта Боброва. Рота захватила важный участок берега и действовала самостоятельно. Всякий раз гитлеровцев отбрасывали с большими потерями. Ночью, когда в роте кончились боеприпасы, немецкая пехота пошла в очередную атаку. Оставшиеся в живых 15 человек во главе со старшим лейтенантом Бобровым приняли штыковой бой. Немцы, видя, что наших солдат уже совсем мало, решили, что сопротивление роты сломлено, и хотели взять ее остатки в плен. Бойцы дрались до последнего дыхания штыками и голыми руками. Сам старший лейтенант Бобров, уже раненый пулей в грудь, был еще и тяжело ранен штыком. Гитлеровцы в злобе за такое упорное сопротивление еще живому выкололи ему глаза и долго издевались над трупом. Единственный уцелевший из роты солдат потом рассказал эти подробности. В последней атаке было убито еще 35 гитлеровцев. Когда сюда подошло, наконец, подкрепление, то на изрытой воронками земле вперемежку лежали десятки трупов наших и немецких солдат.

Весь день 9-го и ночь на 10 сентября на плацдарме продолжались жесточайшие бои. Было отбито 6 атак силами до 200 автоматчиков каждая при поддержке танков и мощного огня артиллерии. Неоднократно гитлеровцы атаковали мелкими группами. Немецкая авиация совершила в этот день на плацдарм 110 самолетовылетов. Понтонный мост был разбит, и саперы несколько раз наводили его снова под страшным огнем. У гитлеровцев действовало до 2-х дивизионов полевой артиллерии, дивизион тяжелой артиллерии и дивизион 81-миллиметровых минометов. Атаки следовали одна за другой и ночью. Противнику удалось вытеснить наши подразделения с западной и центральной части Роговки. Были моменты, когда немецким солдатам до наших окопов оставалось не более десяти метров. И все равно оставшиеся в живых отстреливались, пока немцы не уходили.

Несколько атак гитлеровцев было отбито с помощью артиллерии из-за Десны. Командующий артиллерией дивизии полковник Яворский еще раз доказал здесь немцам, что советские артиллеристы стреляют все-таки лучше немецких. В течение дня и ночи был подавлен огонь 5 артиллерийских, 3 минометных батарей, 22 пулеметов.

Начальник артиллерии 409 полка майор Мельник делал все в человеческих силах, чтобы обеспечить огневую поддержку нашим батальонам за Десной. Пришлось переправлять орудия через реку под прицельным огнем — кажется, это почти невозможно. Сохранился уникальный документ об этих боях — записка начальника артиллерии 409-го полка майора Мельника командиру батареи 45-миллимметровых орудий старшему лейтенанту Ратину: «Тов. Ратин. Принять все меры, чтобы переправить хотя бы одно орудие. Немедленно сходить на переправу, узнать, можно ли переправить орудие теми средствами, которые имеются. Посмотреть брод. Немедленно принять меры и доложить свои соображения по телефону, где находится п/п Балакин. Имейте в виду, Ратин, очень ответственное дело. Надеюсь на вас, больше не на кого. Майор Мельник».

Ратину удалось тогда в невероятных условиях переправить одно орудие под командованием комвзвода лейтенанта Ратушева. Орудие подавило огонь шести пулеметов, одной пушки и помогло в решительный момент отразить три атаки… .

Богатых И. И., военфельдшер 409-го полка, капитан в отставке:

— Роговка была от Десны метрах в пятистах западнее. Полк удерживал крайний ряд разбитых домов и огороды. Атаковали немцы беспрерывно. Пройти к домам мне удалось только перебежками, пули рыли землю то сбоку, то спереди. Добрался до траншеи ползком, свалился в нее и стал выяснять обстановку: как поступать с ранеными и где их собирать и укрывать от огня. Военфельдшер Алеша Моисеенко из боев не выходил уже несколько дней, осунулся, устал, нервничал. В траншее у комбата Комкина было несколько человек, запомнил командира батареи Ратина, комвзвода разведки Борисенко. Связь с полком прервалась, а потом мы увидели немцев, перебегающих на нас между развалинами домов. Отстреливались, как могли, местами была рукопашная. Пришлось отходить к реке, отстреливались уже на ходу. Часто рвались мины, там и тут лежали убитые. Все-таки остановились метрах в ста от реки, окопались. Немцы вновь поднялись в атаку, дружно, некоторые кричат «Рус, сдавайс!», перебежками все ближе, но многие падают и не встают, живые отползают назад, ведут огонь. Человек пятьдесят потеряли и больше не лезли, но зато начали нас буквально прошивать из пулеметов, каждый метр.

От огня артиллерии с обеих сторон все казалось адом. Легкораненые сражались вместе с нами, а тяжелых мы, когда становилось потише, отправляли лодкой на тот берег, там их вылавливали военфельдшер Хмельнов с двумя санитарами. Кончались патроны, кто-то крикнул: «Ранен комбат!». Он был весь обсыпан песком от разрывов. Только его отправили к воде — связной кричит: «Кого-нибудь из офицеров — к телефону!». Это был командир полка Гребнев. Просил продержаться до ночи, чтобы я всем передал, патроны уже в пути, и несколько раз опрашивал: «Понял? Понял?»

Потом началась атака немцев справа. Недалеко от нас лежал убитый немецкий пулеметчик, тогда богатством показалась целая лента патронов. Отстреливались уже с большим трудом, казалось — вот-вот сомнут, или убьют, или патроны кончатся, напряжение было предельное. Ночью нам привезли патроны, ружейный огонь ожил, но немцы всю ночь нас долбили из минометов…

Батальоны 409-го полка на окраине Роговки и батальоны 771-го на окраине соседнего села Лесконоги держались уже трое суток под непрерывным огнем и атаками гитлеровцев. В ночь на 11 сентября саперный батальон в чрезвычайно тяжелых условиях под огнем организовал и обеспечил переправу 624-го полка и артиллерии полков. Под покровом ночи было перевезено на плотах и понтонах все три батальона 624-го полка и 10 орудий…

Артюгин Н. В., начальник штаба 771-го стрелкового полка:

— К Десне мы вышли вечером. Получили приказ: за ночь переправиться и захватить плацдарм. Лодок не было, пришлось готовить плоты. Саперы поработали очень хорошо. Сначала переправили роту с пулеметами. Завязался бой, артиллерия хорошо поддерживала тех, кто на плацдарме. Следом переправился командир полка со вторым батальоном, начал руководить боем, а штаба переправился по понтонному мосту позднее. Связь протянули через реку…

Грищишин Н. В., начальник штаба 409-го стрелкового полка:

— К вечеру первого дня операции Роговку пришлось оставить, роты окопались у отвесного берега. Под вечер того же дня к нам на КП прибыл командир дивизии полковник Алферов и приказал: ночью переправить третий батальон нашего полка и один батальон из 624-го, быть готовыми к атаке Роговки. За ночь батальоны переправили, эвакуировали раненых, наладили связь, командир полка майор Гребнев свой НП перенес на западный берег Десны. Утром, после артподготовки, подразделения полка после упорного и жестокого боя снова взяли Роговку, расширили плацдарм и дали возможность переправить остальные части дивизии. Правда, переправа шла под страшным огнем артиллерии и авиации противника…

Александров А. А., парторг 2-го батальона 624 полка:

— С темнотой наш батальон вышел на исходный рубеж для переправы. Комбат Сергей Власов поставил ротным задачу, потом оставили парторгов рот, им все объяснили. Власов сказал мне: «Я иду с первыми взводами и там расставляю батальон, а ты, Андрей, обеспечишь форсирование остальных». Переправа прошла под сильным огнем, но обошлось без потерь. На той стороне по фронту в 400—500 метров отрыли окопы в полный рост, в темноте, а едва рассвело, как немцы нас заметили и начали атаки. Первые атаки были силами до роты, но одна до батальона. За день немцы поднимались в атаку 13 раз, и артиллерией били постоянно. Сколько мы их положили, не знаю, но не менее двухсот. К ночи у нас в батальоне из 445 человек осталось в живых 43. Погиб в этот день комсорг полка Вася Терехин, такой был хороший веселый парень. Парторгу полка Петру Бондаренко глаза выбило…

Нигруца А. К., командир взвода минометной батареи 624-го полка:

— В ночь на 10 сентября я получил от комбата указание переправиться на ту сторону с первым батальоном. Пошли с батарейцами искать что-нибудь для переправы. Плавать я не умел, мои бойцы, пожалуй, тоже, но не признавались в этом. У сгоревшего дома нашли невесть как уцелевшие ворота, несколько бревен, связали все это телефонным кабелем в плот. На нем мы уместились втроем, взяли три катушки с кабелем, телефонный аппарат, автоматы, и в путь. Ночная Десна… В Роговке зарево, к реке летят трассирующие пули, иногда рвутся снаряды, вздымая фонтан воды, но на это никто не обращает внимания. Плывем, помогая куском доски, всматриваемся в темноту — что-то нас там ждет… Наконец, причалили, вытянули плотик на берег. Сержант Нечаев подключил телефон: «Десна», «Десна», я «Гвоздика»…». Доложил комбату, что прибыл, спросил, где здесь наши «карандаши», — «А ты потопай ножками по берегу…».

Пошел по берегу искать нашу пехоту, нашли солдат 409-го полка. Комбат по телефону приказал к утру вернуться на свой берег. Вернулись на плотике без приключений. Весь день батарея вела огонь по целям, которые нам передавали с той стороны, а потом опять через Десну… Видел, как переправляется наш батальон. Зрелище впечатляющее: по реке двигались плоты, лодки, связанные по два-три бревна, даже солдаты на плащпалатках, набитых соломой. Заметил я и несколько паромов с пушками и лошадьми, часть из них под обстрелом ушли на дно… Наконец, берег. Видел, как наши шли на пулеметный огонь, падали и снова поднимались. Видел, как наш солдат один дрался в рукопашную с несколькими фрицами и победил…

Весь день 11 сентября противник продолжал попытки сбросить наши части с плацдарма, но безуспешно. Потеряв несколько сот своих солдат, к вечеру гитлеровцы прекратили атаки. Но и наши части под сильным огнем не смогли продвинуться. Убедившись, что пехотой наших солдат им в Десну не столкнуть, гитлеровцы начали вести методические обстрелы наших позиций из артиллерии. В течение 5 суток они выпускали ежедневно до тысячи снарядов и мин, а 17 сентября противник израсходовал до двух тысяч снарядов. Всего же на каждого нашего солдата на плацдарме пришлось более чем по 10—15 вражеских снарядов. Наша артиллерия успешно вела контрбатарейную борьбу, ежедневно подавляя по 2—3 артбатареи.

Скупые и сухие строчки из оперативных сводок штаба дивизии этих дней…

8 сентября. Перед Роговкой — упорные контратаки противника силами от взвода до роты. Артиллерия противника ведет огонь из-за Десны… К 17:30 части дивизии вышли к Десне…В течение ночи подготовка к переправе. За Десной засечено 7 батарей. Разведка переправ, огневых точек. Уничтожено до 200 солдат противника, подавлено 3 артбатареи и 7 огневых точек, уничтожено 12 пулеметов. Взято 21 человек пленных (из них 7 русских). Наши потери за 7 сентября: 11 убитых, 83 раненых…

9 сентября. …Наблюдается большое скопление пехоты противника. С 8:00 — действия авиации противника, по 16—20 самолетов… Всего до 14:00 отбито 6 атак, 4 из них с танками. Засечено 12 артиллерийских и минометных батарей противника… Потери за 8 сентября: 4 убитых, 23 раненых (на самом деле потери были в десятки раз больше, их не успели подсчитать. — авт. ).

10 сентября. 6 атак противника силами до 200 солдат, плюс танки и авиация. Засечено 110 самолетовылетов авиации противника… У нас нет никакой ПВО. Мост полностью разбит. Саперы работают под страшным огнем… Более часа удерживали западную окраину Роговки. Потери за 10 сентября: 23 убитых и 30 раненых. Уточнены потери за 9 сентября: 62 убитых и 143 раненых.

11 сентября. … Сильное огневое противодействие противника, наступать не дает. Особенно активно действуют пулеметы. Потери за 10 сентября: 47 убитых, 131 раненый.

12 сентября. … Потери: 21 убитый, 115 раненых.

13 сентября. … Потери: 20 убитых, 138 раненых.

14 сентября. … Потери: 40 убитых, 51 раненый.

15 сентября. … Потери: 14 убитых, 16 раненых.

16 сентября. … Потери: 22 убитых, 61 раненый.

К 17 сентября обстановка на всем Центральном фронте резко изменилась в пользу советских войск. Были взяты Новгород — Северский и Брянск, Оборона гитлеровцев рухнула по всему фонту, и они начали быстрый отход на новые рубежи — на Сож и на Днепр.

Вечером 17 сентября части 137-й стрелковой дивизии перешли в решительное наступление. Гитлеровцы все еще отчаянно пытались удержать здесь свои позиции, но уже в ночь на 18 сентября дивизия, не смотря на сильнейший огонь, взяла Лесконоги и Роговку. После этого противник стал быстро отходить, части дивизии немедленно начали его преследование.

Почти 10 суток шли тяжелейшие бои за плацдарм на Десне у Роговки…

За это время гитлеровцы обрушили на плацдарм до 15 тысяч снарядов, мин и бомб, но не смогли столкнуть дивизию в Десну или заставить ее оставить плацдарм. Воевавшая против нее 216-я пехотная дивизия противника понесла тяжелые потери. Захваченный в последний день боев пленный показал, что в ротах осталось 15—20 солдат, несмотря на то, что только их полк получил в ходе боев 860 человек пополнения.

Дивизия оттянула на себя крупные силы пехоты, артиллерии, авиации противника и тем самым помогла нашим войскам на других участках фронта.

За успешные бои по удержанию плацдарма дивизия получила благодарность Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, а сотни солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. Командир дивизии полковник Алферов был награжден орденом Суворова 2-й степени. Орденами Суворова 3-й степени были награждены командиры 771-го и 624-го полков подполковники Кадиро и Сущиц, командующий артиллерией дивизии полковник Яворский, командир 17-го артполка полковник Савченко, начальник инженерной службы дивизии майор Данчич. Командиру роты 409-го полка старшему лейтенанту Боброву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Орденами Красного Знамени были награждены лейтенант Резник, роты которого обеспечили удержание плацдарма подразделениями 409-го полка, и парторг 2-го батальона 624-го полка старший лейтенант Александров. Орденами Александра Невского были награждены командиры батальонов и рот капитаны Медведев, Алимов, Уваров, Власов, Антонов, Каун, старший лейтенант Лисицын, лейтенанты Илюхин, Михин, Скульский.

Сотни солдат и офицеров были награждены орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За отвагу».

Героизм на Десне был поистине массовым. Бои за удержание плацдарма показали возросшее воинское мастерство всего командного состава дивизии, стойкость и мужество ее личного состава. В историю дивизии бои на Десне вошли как наиболее яркие страницы. Это был период и новых тяжелейших испытаний, и редких по своему упорству боев.

Многих лучших своих солдат и офицеров оставила дивизия на берегах Десны. Тяжелой потерей для всего личного состава 624-го полка была гибель замполита полка майора Елесина, парторга полка капитана Алексеева, начальника артиллерии старшего лейтенанта Кавалерчика и комсорга полка лейтенанта Терехина.

Более 600 человек похоронила дивизия в Роговке и в Лесконогах. Но после и этих тяжелейших боев 137-я готова была продолжать наступление и выполнять любые боевые задачи.