Валерий Киселев

10. Наедине со смертью

Саперы на бронепоезде — профессия особая. От них во многом зависела жизнь не только экипажа, но и сопровождаемого эшелона с людьми и грузами.

Из личного дела Вадима Захарова взрывотехника бронепоезда, капитана милиции:

«…В органах внутренних дел с 1991 года, начинал службу рядовым милиционером в линейном отделе на станции Горький. С 1992 года в отряде специального назначения. Закончил Чебоксарский филиал юридического института МВД. В 1994 году присвоено звание лейтенанта милиции, занимал должности помощника командира взвода ОМОН, заместителя командира взвода, инженера связи и спецтехники. С 1996 года — старший инженер-сапер ОМОН. В апреле 1994 года выезжал в первую командировку на Северный Кавказ, в составе мобильного отряда МВД в Дагестане. В 1995 году дважды был в командировках в Чечне. Награжден знаком «Отличник милиции», медалями «За отвагу» и «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. Звание капитана милиции присвоено досрочно в качестве поощрения».

В начале августа 2001 года, за несколько дней до отправки в очередной рейс по маршруту Моздок — Ханкала мы сидели с Вадимом Захаровым в купе бронепоезда, и он рассказывал о своей необычной профессии.

— Как вы стали взрывотехником?

— Учился в Высшей школе милиции. Нам должны были предоставить должности офицеров по окончании четвертого курса. Мне досталась должность взрывотехника. В 1996-м году нас направили в Брянск, по разнарядке. Тогда был первый набор саперов из МВД. Съехались на учебу со всей России. Учились сорок пять дней. Азы профессии получили, а все остальное пришло с опытом и в общении друг с другом. Универсальной базы данных по взрывным устройствам тогда еще не было. Все приходилось нарабатывать самому.

— Помните ли самый первый увиденный подрыв?

— В самой первой поездке, это между Гудермесом и Джалкой, перед нами взорвали локомотив. Мы пришли — вот с такими глазами, посмотреть результаты взрыва. Котлован был внушительный. Фугасы могут стоять и двойные. Первый взрыв здесь был, как приманка, второй — на восстановительный поезд, основной. Тактику подрывов боевики постоянно меняют. После первого взрыва мы на бронепоезде стали создавать группы зачистки и огневой поддержки.

— А как снимал свой первый фугас?

— Очень тяжело было. Нашел его, а сколько там на самом деле лежит и что конкретно, сразу не узнаешь. С нами в группе зачистки шел снайпер, парень из Кирова. Я, когда фугас нашел, кричу ему: «Уходи!» А он, когда услышал это и понял, что я нашел фугас, рот разинул, растерялся, оцепенел. Я ему снова кричу: «Уходи! Уходи!». Пришлось в него камушки кидать, и пока по голове не попал, он не ушел. Разминировать всегда должен один, чтобы рядом никого не было. Лежали здесь тогда два 120-мм снаряда, ничем не усиленных. Вынул головную часть снаряда, электродетонатор. Провода были с замыкателем на рельсах. Наши подъехали: «Когда сделаешь? Надо быстрее!». Сам процесс разминирования шел околочаса. Обычно я время засекаю.

— А больше всего где пришлось повозиться?

— Самое долгое разминирование было в Ставропольском крае. С двух часов ночи до четырнадцати часов дня. Решение на разиминирование тогда принималось командованием в Ростове. Помню, мы в тот вечере, как обычно, посидели, поболтали, а только спать лег, полвторого ночи вызывают в ЛОВД: «Взорвался локомотив. Надо проверить, что это был за взрыв». Куда поедем ночью, ничего не видно! Но надо ехать. Поехали. Наконец, нас высадили , пошли по путям. Сто, двести метров идем — ничего подозрительного. Прошел еще сто метров — чисто, еще сто — вижу отколотый кусок бетонной шпалы. Внимательно посмотрел по сторонамм — лежит снаряд на растяжке. Потом оказалось, что бандиты ждали поезд с нефтью. Этот взорванный локомотив без вагонов пошел вне плана в другом направлении и сорвал растяжку. По замыслу диверсантов, сначала должен был снаряд взорваться, а потом от него и состав с нефтью.

— Как же вы работали в темноте?

— Ночью я ничего делать не стал, палочку воткнул рядом с фугасом. Утром приехала следственная группа». Я доложил, что фугас может в любой момент взорваться. «Что можно сделать?» — Я предложил: «Давайте взорвем на месте или выдернем фугас». — «А если выдернем, то не взорвется?» — «Может и взорваться». — «Нет, подожди…» Следователь позвонил во Владикавказ. — «Ждите, сейчас приедем». А время уже 10 часов. «Пойдемте, посмотрим на фугас», — говорю следователям. — «Нет, ты сапер, ты и иди». Но все же пошли. Посмотрели. Решили звонить в Ростов, в штаб Северо-Кавказского округа. — Оттуда ответили:«Вызывайте всех саперов в округе и принимайте решение. Вы уже держите пять составов!» Приехали армейские саперы, совсем молодые ребята. Спрашиваю их: «Кто-нибудь разминировал? Вы знаете этот снаряд?» — «Я полгода служу, еще ничего не знаю», — ответил один солдат, — «А я кинолог, тем более», — сказал другой. –«Веревки есть?» — «Есть», — Тогда делаем так: вяжем веревку, вырываем вместе с взрывателем. Сапер-армеец говорит: «Я его на руках вынесу!» — «Она весит шестнадцать килограммов. Будешь спускаться по откосу, поскользнешься. И что дальше будет — я не знаю». — «Тогда я не пойду».

Привязали веревочку, отошли подальше и выдернули взрыватель. Взрыва не было. Все обошлось. Повреждения путей на этом участке мы не допустили. Все это происходило в конце июля 2000-го года. Если бы здесь подорвался эшелон, ЧП было бы — на всю страну. Парализовало бы всю железную дорогу в крае. А фугас был на границе с Чечней, у Терека, на той стороне его — чеченское село.

— Вадим, бывают ли ситуации, что не знаешь, как обезвредить фугас?

— Практически в любой ситуации сначала не знаешь, как приступиться. Помню, у Джалки едем, бежит навстречу бронепоезду железнодорожник, машет руками, чтобы остановились. Рассказал, что на обочине видел баллон и какие-то провода. Подошли, видим — все закопано, только провода торчат. Потом оказалось, что там был снаряд, от рельса до рельса, такая «дура» торчит. Немного покопал — нашел газовый баллон, под ним еще один. В Гудермесе, рассказывал знакомый сапер, такой же стали разминировать — и взрыв. На Кизлярской ветке, был случай, бандиты двенадцать баллонов заложили, усиленных тротилом, через каждые сто метров, ждали бронепоезд. Я экспериментировать не люблю. Два с половиной часа здесь работал. Потом выкопал снаряды, которые боевики под баллоны запихали. Кое-как эти баллоны выдернул. А сам механизм разбирать не стал, взорвал. Провода перерезал, замотал. Привезли сдавать фугасы армейским саперам — нас никто не встретил. — «Куда хотите, туда и сдавайте». Потом все же сдали.

Всего было шесть разминирований. Самый тяжелый первый. Вроде все знаешь, но все равно руки трясутся. И надо идти. И с бронепоезда кричат: «Нам домой охота!» Но есть инструкция, что нестандартное взрывное устройство взрывается. И посмотреть хочется, и страшно, и все равно идешь. Потом знаешь, что провод уже можно дернуть, и все равно не дернешь, а тянешь потихоньку. Работаю один, без напарника. Но хорошо бы вдвоем, чтобы можно было посоветоваться. Бывает ситуация, что рук не хватает пережать провода. Ногой держишь, зубами зажимаешь, руки скользят. Стоишь на смерти. Жара 50 градусов, я полностью одетый, со спины капает.

Все шесть снятых фугасов установлены были по-разному. Один натяжной, другой на замыкатель, третий радиоуправляемый. Чувствуется, что устанавливали их не любители, каждый — с фантазией.

— У вас бывают плохие предчувствия?

— Зимой пробивали ветку на Кизляр. Возвращаемся из Хасавюрта назад, подъезжаем к Гудермесу и я вдруг говорю: «На этой ветке стоит фугас из противотанковых мин. Нас взорвут. Просто так сказал, пошутил». Только сказал, двух минут не прошло — ба-бах такой взрыв! И по поездной рации говорят, что состав, который мимо нас прошел — взорвали.

Один раз в Ханкалу возвращались. Слышим по рации — обнаружены мины. «А какого они вида?» — «Даже, может быть и не мины, а банки консервные», — «Не трогайте, мы сейчас приедем, посмотрим», — «Мы их сейчас расстреляем!» — «Не трогайте, оставьте». Быстро приехать не удалось. Приехали — их уже расстреливают. Это были противопехотные мины. — «Мы думали — банки консервные». Одни боевики мины приносят и прячут, другие выставляют.

Сопровождали «Витязей» с бронетехникой. Встали в Аргуне, на первой платформе. На той стороне, в заброшенной промзоне люди ходят, другие дрова пилят. Они рот разинули, на нас смотрят. Проехали по этому участку пути. А за нами другой состав — и взрыв. После этого случая решили больше не ездить. Мины ставят и на одного человека, на запасный путь. Одному солдату глаза выбило. Котлован был мне по пояс. И метра рельса нет, и четырех шпал бетонных.

Армейский бронепоезд «Железный капут», перевозивший эшелон новобранцев, бандиты подорвали на выезде из Гудермеса, в начале июня. Тогда четыре открытых платформы слетели под откос. Около шестидесяти метров пути восстанавливали полностью, вместе с рельсами. Бронепоезд бандиты там их ждали. Было установлено семь фугасов с интервалом в пятьдесят метров. Вагоны после взрыва полезли друг на друга. Тогда этот бронепоезд ушел, а наш что-то задержали. Мы тронулись и — сообщение, что подрыв бронепоезда впереди, там идет бой. Даже вертолеты прилетали.

Пятьдесят процентов саперов погибают при разминировании. Первые саперы, четверо, погибли с армейского бронепоезда. Кто-то из них не заметил растяжку. Одному оторвало голову. После этого они перестали ходить по путям пешком, стали кататься на маленьких дрезинах. Потом им поставили генератор помех. А мы все равно пешком ходим, это более эффективно. Сначала идет группа дальней зачистки, по кромке леса. Она обнаруживают засаду или провода. Вторая группа идет по брустверу, ищет провод. Я иду наверху, по путям. В гальке провод спрятать легко, переход от земли — бороздку видно, что дерн нарушен. А чуть дальше от травы — провод кидают и уходят. Расстояние до бронепоезда, когда идем искать фугасы — 150 метров. Мы прошли, он за нами подкатывает.

Обнаруживали фугасы и на путях. Работаем на опережение. Генератора, с помощью которого можно предотвратить взрыв, у нас нет. Есть собака. Чем она помогает — психологически воздействует на бандитов, которые могут наблюдать за нами, что она идет и ищет.

Сергей Самоволев:

— Когда на пути выходят саперы, мы идем с ними, по три человека с каждой стороны бртонепоезда. Все время внимательно смотришь по сторонам, прикрываешь спину друг друга, рука на спусковом крючке пулемета, чтобы в любую секунду быть готовым открыть огонь.

Евгений Целиков:

— Идешь и оглядываешься: всегда был риск получить пулю из лесопосадок у полотна. Один раз вместе с командиром второго взвода Ильей Жуковым нашли у полотна закладку из двух ручных противотанковых гранат.

Аркадий Уланов:

— Мы прикрывали саперов, когда они осматривали полотно на опасных участках. Нам по бокам тоже надо смотреть, нет ли проводов, растяжек. Бывало, что бандиты присыпали провода, маскировали.

История в документах

Из представления Вадима Захарова к медали ордена «За заслуги перед Отечеством» 1-й степени:

«…31 мая 2000 года при выводе пяти сводных отрядов на железнодорожном полотне между Аргуном и Джалкой сумел обнаружить и обезвредить заложенный под рельсами фугас, чем предотвратил подрыв железнодорожного полотна и подвижного состава.

20 июня 2000 года в составе спецгруппы выводил из-под обстрела раненого бойца ОМОНа Северо-Кавказского УВД.

За две командировки в 2000 — 2001-х годах лично обнаружил и уничтожил 6 взрывных устройств, предотвратив тяжелые последствия.

19 декабря 2000 года на перегоне Аргун — Джалка обнаружил самодельное взрывное устройство (две ручных противотанковых гранаты, тротиловую шашку, электродетонатор). Подступы к взрывному устройству были заминированы гранатой Ф-1 на растяжке.

16 января 2001 года саперная группа во главе с Захаровым действовала в инженерной разведке. На перегоне Джалка — Аргун под рельсом обнаружено взрывное устройство (120-миллиметровый снаряд). Отвел группу на безопасное расстояние. Захаров самостоятельно приступил к разминированию и обезвредил фугас».

Андрей Великанов, взрывотехник, прапорщик милиции:

— В первую кампанию у меня было две командировки, в эту — первая. А всего на бронепоезде в качестве взрывотехника у меня двенадцать выездов.

— В чем специфика вашей работы, как взрывотехника?

— При движении на бронепоезде надо знать наиболее опасные участки, где возможно минирование. В таких случаях выходим из бронепоезда с группами прикрытия и зачистки. Идем без миноискателя, они все равно не действуют, потому что везде железо, рельсы. Вся надежда на глаза и опыт. Сначала идет группа зачистки, я — посередине полотна, медленно, но не очень. Слишком медленно идти опасно. Участки протяженностью по пять-восемь километров. Все смотреть досконально нет времени, иначе в пункт назначения приезжать будем ночью. Все надо смотреть быстро и в то же время внимательно.

— Какие участки маршрута считаются самыми опасными?

— Весь маршрут до Ханкалы — сто сорок километров. До Гудермеса обычно идем спокойно, оттуда до Ханкалы сорок километров, там и начинаются самые опасные участки — у Аргуна и Джалки. Здесь время у нас не ограничено, никто не подгоняет, главное — доехать до места.

— Как действуют саперы при обнаружении взрывоопасного предмета?

— Группа зачистки идет по бокам полотна, она должна обнаружить электропроводку, от которой могут сработать электродетонаторы. Всегда надо смотреть — свежий ли грунт на обочине. Хотя боевики всегда стараются маскировать фугас. Может быть установлен фугас механического действия. В этом случае на него наезжает колесо, контакты соединяется и взрывное устройство срабатывает.

Это было в июне этого года, недалеко от моста через речку Джалку. Два контакта на стыке рельс торчало. При наезде колеса они бы замкнулись. Я не стал рисковать: могла быть мина-сюрприз. Дернешь — и сам взлетишь. Есть и инструкции — не рисковать. Иначе нельзя, все жить хотим. Поэтому я не стал разминировать, а метров на сто отбежал и стал двигать фугас «кошкой». Он и взорвался. Рельсы от взрыва повредились, потом пришлось их менять.

— Как вы стали взрывотехником?

— В милиции я восемь лет. В первой командировке был снайпером. Предложили работать взрывотехником, я согласился. Понимал, конечно, что это риск. Но мы все люди рисковые. Сомнений не испытывал, было даже интересно. Хотелось себя испытать, смогу я это сделать или нет. Направили меня в Брянск, в специализированную учебную школу, там прошел подготовку. Обучение шло два месяца, в основном теория. Подготовили нас более-менее. Но прежде всего саперу надо думать своей головой. С другими саперами общаемся, рассказываем друг другу случаи, делимся опытом. По рассказам других саперов, бывает, что бандитам невыгодно взрывать эшелоны, с нефтью, например. Ее гонят в Россию продавать. Им невыгодно, чтобы этот поезд задерживался. Это мое предположение, что бандиты с этого получают деньги, чтобы не взрывали. Воинские эшелоны подрывали, но мало. На шоссейных дорогах закладок фугасов в десятки раз больше больше.

— Как вы последний раз снимали фугас?

— Недели три назад на участке железной дороги от Гудермеса до Ханкалы обнаружили шесть заложенных на обочине ВОГов. Неподалеку нашли патроны от зенитной установки. Все эти заряды были направлены на поражение. Обнаружили и разминировали.

История в документах

Рапорт

Докладываю, что 8.12.2000 года бронепоезд «Козьма Минин» находился на станции Гудермес. В 21 час 40 минут станция подверглась обстрелу из автоматического оружия со стороны хладокомбината. Обстрел длился 5-10 минут. Ответный огонь не открывался. Потерь среди личного состава нет.

А. Креховец.

Командиру СОМ ГУВДт МВД РФ

Полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

16.12.2000 года бронепоезд «Козьма Минин» в 16 часов 55 минут на перегоне Аргун — Джалка подвергся обстрелу из автоматического оружия с левой стороны по ходу движения. Обстрел длился 3-5 минут. Ответный огонь не открывался. Потерь среди личного состава нет.

А. Креховец.

Командиру СОМ ГУВДт МВД РФ

Полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

Докладываю Вам, что 20.12.2000 года при проведении зачистки железнодорожного полотна на перегоне Аргун — Джалка на 2150 километре в 15 часов 25 минут смотровой группой было обнаружено самодельное взрывное устройство (связка из двух выстрелов РПГ-7, электродетонатора и гранаты РГД-5), которое было уничтожено на месте путем подрыва закладным зарядом.

А. Креховец.

Справка

О результатах служебной деятельности ОМОН ВВ УВДТ МВД РФ.

За декабрь 2000 года личный состав ОМОН осуществил:

Сопровождение 25 железнодорожных составов, перевезя 247 вагонов, 3550 человек личного состава.

Зачистку железнодорожного полотна и прилегающей территории 18 раз, осмотрев 32 километра железнодорожного полотна.

При проведении зачисток железнодорожного полотна было обнаружено два самодельных взрывных устройства. За истекший период времени спецпоезд был подвергнут обстрелу 4 раза, в трех случаях личным составом ОМОН открывался ответный огонь.

2.12 2000 года перед станцией Аргун взрыв нерабочих железнодорожных путей после прохождения бронепоезда.

8.12 на станции Гудермес обстрел бронепоезда со стороны хладокомбината.

18.12 при подходе к станции Джалка обстрел бронепоезда из автоматического оружия.

22.12 при подъезде к станции Аргун обстрел бронепоезда из автоматического оружия.

27.12 при подходе к станции Джалка обстрел бронепоезда из автоматического оружия.

А. Креховец.

Выписка

из «Журнала боевых действий»

2.12.2000 года в 11:55 бронепоезд выехал со станции Гудермес для сопровождения воинского эшелона с личным составом и бронетехникой в пункт назначения станция Ханкала.

В 12:12 вошли на станцию Аргун. Сопровождаемый эшелон подходил к входным стрелкам. В 12:20 был замечен взрыв в районе входных стрелок. Через дежурного по станции была установлена связь с сопровождаемым эшелоном. Машинисты ответили, что у них все в порядке. Бронепоезд проследовал на станцию Ханкала, освобождая путь для захода на станцию сопровождаемому эшелону.

На обратном пути по станции Аргун была произведена зачистка местности в предполагаемом районе взрыва. На расстоянии 150-200 метров от входных стрелок на нерабочем пути было обнаружено повреждение железнодорожных путей. (Повреждено 6 шпал, отсутствует около 50 сантиметров железнодорожного пути).

Предположительно: было заложено взрывное устройство, состоящее из двух 120-мм артиллерийских снарядов. Заряд был установлен под крайним рельсом нерабочего пути, замаскированный в гравии полотна.

Установление взрывного устройства было с территории вблизи производственных строений, которые в данный момент закрыты.

А. Креховец.

Командиру СОМ ГУВДт МВД РФ

полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

29.1.2001 в 9.20 на перегоне Кади-Юрт — Гудермес у населенного пункта Шуани на взрывном устройстве был подорван товарный состав, шедший по четному пути из Гудермеса в Кади-Юрт.

Спецпоезд остановился рядом с местом подрыва товарного состава. При осмотре места подрыва разведгруппа попала под обстрел снайпера. Был открыт ответный огонь. Огневой контакт продолжался 5 минут.

При осмотре обнаружено, что при подрыве товарного состава сошли с рельс 7 цистерн, разрушено 4 шпалы, отсутствует около одного мера рельса.

Потерь среди личного состава нет. На место подрыва товарного состава была вызвана оперативно-следственная группа из ЛОВД станции Гудермес. По прибытии группы спецпоезд продолжил движение.

А. Креховец, командир ОМОН Волго-Вятского УВДт, подполковник милиции.

Командиру СОМ ГУВДт МВД РФ

полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

6.2.2001 в 14.40 на перегоне Аргун — Джалка спецпоезд был обстрелян из автоматического оружия из лесного массива с правой стороны по ходу движения. Ответный огонь не открывался. Потерь среди личного состава нет.

А. Креховец.

Командиру СОМ

ГУВДт МВД РФ

полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

Докладываю Вам, что 14.02.2001 на перегоне станций Джалка — Аргун в 10 часов 15 минут во время движения бронепоезд был обстрелян из автоматического оружия со стороны лесополосы. Ответный огонь не открывался,

На этом же перегоне в 10:30 при осмотре ж/д полотна саперной группой был обнаружен неразорвавшийся выстрел 40-мм ВОГ-25. Данный боеприпас уничтожен на месте путем подрыва.

А. Г. Креховец, командир ОМОН ВВ УВДт, подполковник милиции.

Командиру СОМ ГУВДт МВД РФ

полковнику милиции Дударенко С. С.

Рапорт

Докладываю Вам, что 25.2.2001 года бронепоезд «Козьма Минин» в 2:43 на перегоне Червленая-Узловая — Гудермес за разъездом Драбанхи подвергся обстрелу из автоматического оружия справа по ходу движения. Ответный огонь не открывался. Потерь среди личного состава нет.

А. Креховец.

Справка

О результатах служебной деятельности ОМОН Волго-Вятского УВДт МВД РФ

Во исполнение приказа МВД России от 22 апреля 2000 года № 416 и в соответствии с приказом Волго-Вятского УВД на транспорте от 21 ноября 2000 года № 650, и в целях плановой замены сил ОВД на транспорте в ЧР, личный состав ОМОН Волго-Вятского УВД на транспорте 27 ноября прибыл в служебную командировку на территорию ЧР. Место дислокации станция Ханкала, на спецпоезде.

…За январь личный состав ОМОН ВВ УВД на транспорте осуществил:

Сопровождение 17 эшелонов, перевезя 155 вагонов, 1800 человек личного состава.

Зачистку железнодорожного полотна и прилегающей территории 12 раз, осмотрев 25 км ж\д пути.

При проведении зачисток ж\д полотна обнаружено одно самодельное взрывное устройство, которое было уничтожен на месте.

За истекший период спецпоезд был подвергнут обстрелу 3 раза, в каждом случае открывался ответный огонь.

16.01.2001 на перегоне Аргун — Джалка обнаружено самодельное ВУ (120-мм артснаряд).

18.01 — обстрел из автоматического оружия во время движения в районе н. п. Джалка.

22.01 — обстрел из автоматического оружия и подствольных гранатометов во время ночной стоянки на станции Наурская.

28.01 — обстрел из атоматического оружия во время движения на перегоне Ханкала — Аргун.

А. Креховец.

Бронепоезд обязан первым принимать на себя огонь противника. Но все же главная опасность для «Козьмы Минина» — фугасы на железной дороге.

В купе командира бронепоезда подполковника Андрея Креховца есть карта Чечни, на ней обозначены места, где случались подрывы и закладки фугасов, обстрелы. Восемь командировок на счету командира бронепоезда, и все они прошли успешно и без потерь. Хотя каждая такая поездка с сопровождением эшелонов может закончиться бедой. Снят очередной фугас — и бронепоезд медленно трогается в путь. До очередного опасного участка. И сколько их на карте командира на пути от Моздока до Гудермеса…

Бронепоезд «Козьма Минин» — долгое время для боевиков был как кость в горле. На штабном вагоне условными знаками обозначено количество проведенных бронепоездом в Чечню эшелонов. Это тысячи солдат и десятки тысяч тонн боеприпасов, стройматериалы, продовольствие.

Без ЧП прошла летом 2001 года трехмесячная служба смены на бронепоезде под командованием майора милиции Виктора Пестрикова. В августе 2001 года на «Козьму Минина» приехал экипаж ОМОНа во главе с подполковником Андреем Креховцом. На три месяца. Попарились с дороги в баньке, устроенной в последнем вагоне бронепоезда, бойцы заняли свои места на бронепоезде, зенитчики проверили и зарядили пулеметы, и — в путь. С Богом!

В этой, третьей для ОМОНа «Ястреб» командировке на бронепоезде, проходившей с августа по ноябрь 2001 года, «Козьма Минин» произвел 16 выездов, в ходе которых сопровождено 12 эшелонов с 318 вагонами, проведено 12 зачисток железнодорожного полотна.

В феврале 2002-го началась последняя для «Ястреба» командировка на бронепоезде. За полгода службы было совершено еще 66 выездов, сопровождено 55 эшелонов, проведено 34 зачистки эелезнодорожного полотна.

Еще полгода опасной службы…

Дмитрий Романов, сержант милиции, пулеметчик:

— Я в числе шести молодых бойцов отряда принимал участие в последней командировке на бронепоезде. Первый выезд был ночью, сначала даже не понял, в какую сторону мы едем. Перешли на боевую платформу, несли службу у бойниц. Едем час, другой, третий, темнота — зги не видно. Все время ощущение, что находишься у кого-то на прицеле. Самое яркое впечатление от первой поездки: масштабы разрухи на железных дорогах Чечни, даже ни одного целого фонаря.

Первая остановка: осмотр местности. Нас трое, я замыкающий, прикрывал товарищей. Надо было внимательно смотреть под ноги, чтобы не задеть растяжку, и по сторонам. Вспотел тогда не столько от жары, сколько от напряжения. Потом снова дорога, и скоро опять остановка. Дорога шла через кладбище, на путях были раскиданы венки. Впереди шла смотровая группа, мы за ней. Кусты и могилы по сторонам — это было жутковато…

Дмитрий Федякин, старший сержант милиции, милиционер-снайпер:

— Это была моя первая командировка… В армии я служил в морской пехоте на Тихоокеанском флоте. Еще там нас готовили для действий в Чечне, поэтому служба на бронепоезде не была особенно тяжелой. Снайпером отряда стал по своей инициативе: люблю оружие, оптику, меткий выстрел. Перед командировкой на бронепоезд по своей специальности хорошо подготовился дополнительно.

Выезд — рано утром, еще темно. Поднимают тебя, быстро одеваешь экипировку, берешь в руки оружие и идешь на свое боевое место. Сидишь и всю дорогу смотришь в бойницу. Видел на обочине один взорванный вагон — пробита была толстая сталь. Сидишь на мешках с песком и думаешь: помогут ли они в таком случае… В дороге об опасности старались не думать. Всегда было чувство ответственности: за моими плечами — вагоны с людьми, от меня зависит их жизнь. Когда группа саперов выходила на осмотр путей, шел вместе с ней. Мне надо было особенно внимательно смотреть по сторонам, засекать вдалеке возможные точки, откуда боевики могли вести огонь по нашей группе.

В августе 2002 года экипаж «Ястреба» сдал бронепоезд подразделениям транспортной милиции Северо-Кавказского УВДТ. Всего за четыре командировки на бронепоезде «Козьма Минин» ОМОН «Ястреб» Волго-Вятского УВДТ осуществил 180 выездов, провел до места назначения 131 эшелон с людьми и различными грузами. На железнодорожных путях за период несения службы саперы бронепоезда обезвредили 9 взрывных устройств, провели 85 зачисток железнодорожного полотна.

За этими скупыми цифрами официальной статистики — огромный труд всего личного состава отряда. Свою задачу ОМОН «Ястреб» в период несения службы на бронепоезде «Козьма Минин» выполнил на «отлично» и без потерь.